 |
| ru |
 |
updated 07.01.18 00:25 11-04-17 @ 18:30
Inshilon  
|
Дорога к бессмертию идёт по лезвию бритвы.
Дорога от бесмертия еще более опасна.
Если вообще существует.
***
«Паршивое утро, в очередной раз, думаю, не сплоховал ли я? Может, не нужно было просить у Смерти вечной молодости. Вполне хватило бы, способности не болеть с похмелья? Хотя нет вечная молодость очень даже ничего, поболею, отойду и снова бухать. Хотя нет, может найти себе девушку? Опять нет, этого делать нельзя, опять влюблюсь, опять женюсь, опять дети внуки…
Так, надо найти своих детей, Олегу сейчас уже пятьдесят, Вики сорок шесть. Главное аккуратно, Они могут меня узнать. Хотя навряд ли, они считают, что я погиб семь лет назад…»
Эдик вылез из кровати, и остаток утра потратил на то что бы привести себя в божеский вид. Последние пять дней проведённые в жутком угаре превратили его в очень молодого на вид бомжа. Под глазами залегли огромные мишки, жуткого вида щетина и усы больше походившие на плохо приклеенные волоски от обувной щетки.
Вот уже семь лет он жил спокойно, ну или почти спокойно. Хотя нет, всё-таки он жил спокойно, во всяком случае, спокойней, чем до своей свадьбы. «Классные были времена!» - Всегда думал Эдик, вспоминая то время. Пожалуй, любой классный момент из его позапрошлой (как называл её парень) жизни, стал бы страшным кошмаром для любого нормально человека. Он был адреналинщиком, человеком вечно гоняющемся за адреналином. Прыжки с парашютов, гоночные мотоциклы. Вот, пожалуй, самое безопасное, чем он занимался в свободное время. Но с тех пор прошло много времени, он обрёл вечную молодость, покинул семью, в которой больше не мог оставаться, так как объяснить, как он помолодел на почти пятьдесят лет невозможно…
***
Найти свою, теперь уже бывшую семью, было не сложно. Его старая квартира всё еще оставалась неким родовым гнездом, притягивающим к себе всю семью. И в ней всё еще жила семья, правда уже не его, но его сына.
Олег сильно изменился, всё-таки семь лет, не мало. Он еще больше посидел, видно смерть матери далась ему нелегко. Кожа на лице покрывалась пигментными пятнами, под глазами синели мишки, от жуткой бессонницы, вызванной какой-то страшной болезнью. У Олега было два сына, Роман и Максим, оба уже были взрослые и учились где-то. К отцу возвращались редко, и почти за месяц слежки Серёга не увидел не одного из них.
Вика, тоже была жива и в отличие от Олега здорова. Она жила на другом конце города, и стабильно три раза в неделю навещала старшего брата. У Вики была только одна дочь, ей было семнадцать лет, и она жила с матерью, и тоже очень часто навещала Олега.
Всё это, и еще много прочих мелочей узнал Эдик, благодаря вполне сговорчивой старой почти ослепшей, соседке. Это было очень легко, Олеся всегда была болтушкой. Эдик помнил её еще с детства. Пару лет разницы. А она сидит рядом с ним, и брюзжит как старуха. «Хотя нет, она и есть старуха!» - Эдик сплюнул, а он когда-то целовался с ней за гаражами.
***
Неизвестно почему он перестал пить, и в кой-то веки занялся работой. Как оказалось, его капитал резко сократился за последние семь лет. Он нигде не работал, капитал не пополнял, а его собственная кампания, перешедшая после его псевдо смерти детям, не имела к нему теперь никакого отношения. Просидев за бумагами почти три дня, он решил вложить часть денег, в какое ни будь дело. Он долго искал что может стать выгодным, и не нашел ничего более умного чем вложить большую часть капитала в создание ночного клуба.
***
На открытии собралась вся золотая молодежь города, и все самые известные тусовщики. Но не это взволновало Эдика, а Алина его собственная внучка. Она похорошела, теперь ей было девятнадцать. Пляшущие разноцветные точки пробежались по её лицу, волосы уложены почти также как улаживала их его жена Рита. Бездонные голубые глаза, невероятной длины ресницы, её родные не наращенные. Алые губы и божественной красоты голос. Он сдался, растаял, она такая же какой была Рита. Она точная её копия… Он снова влюбился…
***
«Наверное, она расстроилась? Скорее всего, она ждала больше чем поцелуя в щёчку. Но ведь она моя внучка!» - Эдик жал на педаль газа с такой злостью, что кровь била, в виски отдаваясь нервной болью. Он многое передумал, многое, но ничего не мог с этим поделать. Скорее всего, он уедет из города, он больше не будет встречаться с Алиной. «Это, пожалуй, будет правильно!» - Думал он. Но думать и делать не всегда, одно и тоже. Он не уехал, и его встречи с Алиной продолжились. И он раз за разом, разрываемый желанием и сознанием происходящего, целовал Алину в щёку на прощание, и уезжал. Раз за разом он проносился через центр города, на полной скорости, и до автовокзала а от него до своего дома. В нём снова проснулось неистовое желание ощутить приток адреналина. Эдик снова начал прикладываться к бутылки, но на этот раз ему не понадобилось семь лет, что бы остановиться…
***
Кто-то вылил ему на голову несколько литров ледяной воды, он замахал руками и громко выругавшись, проснулся:
- Какого чёрта?! КТО ТЫ! – Заорал он на незнакомца, стоявшего в паре метрах от него, перед глазах стоял плотный туман, да еще и вода стекала прямо в глаза.
- Взрослый вроде бы человек. – Покачала головой Алина: - Дедушка, ты думал, я не догадаюсь?
- Как ты узнала?! – Спросил он, со злостью вытирая голову одеялом.
- Ну, ты очень на него похож, я заметила это еще в тот день в клубе. Ты тогда так на меня посмотрел…
- Ты очень похожа на твою бабушку. Но внешность же еще не всё?
- Нет, конечно. Еще твоё прозвище. Помнишь, я спросила тебя, когда была маленькой, почему бабушка дразнит тебя «Моно»?
- Ну. – Глупо кивнул Эдик.
- Ты сказал слово в слово, так же как и тогда. «Моно значит один единственный, уникальный. Таких как я нет, и навряд ли когда ни будь, появятся. Ты уж поверь» Очень самовлюблённо, с одной стороны, но как я вижу это действительно, правда.
- Мало ли кто что говорит? – Улыбнулся парень, осознавая, что есть что-то еще.
- Генетический анализ. Не так трудно было найти твой волос, бабушка всегда держала целую прядь в своей шкатулке. Один волосок оттуда, один с твоей головы, и вот сто процентное совпадение. – Алина улыбнулась.
- Надеюсь, никто больше не знает? – Спросил Эдик, он был рад что всё выяснилось, без его участия.
- Но как? Можешь мне объяснить?!
- Все равно не поверишь. – Пожал плечами Эдик, и пошатываясь пошел на кухню.
- Я вижу перед собой деда, которому…
- Двадцать пять. – Подсказал он, ставя чайник: - Присядь, и слушай…
И парень рассказал ей, о том, как не раскрылся парашют, и он разбился, о том, как его вернула к жизни смерть, о том, как он хитростью, заставил её заключить с ним первый спор. Как он его выиграл, и разбогател. Рассказал о втором своём споре, про который он чуть не забыл, и который выиграл, сам о том не ведая. И о том, как смерть, выполняя условия спора, оживила его и даровала ему вечную молодость. И о том, как он почти семь лет был в пьяном угаре, и о том, что он не очень хочет об этом вспоминать…
***
Время шло, и он, наконец-таки стал таким же счастливым, каким был пока, жива была Рита. У него снова появилась семья, один человек, значивший для него больше чем весь мир. Он жил, впервые за последние девять лет. Он дышал ею, любил её. Каждый вздох, он делал думая только о ней. И это было чудовищно. Настолько же, насколько было прекрасно. Он даже не мог поцеловать её, иной раз даже боялся притронуться к ней, взять за руку, или даже просто взглянуть на неё. Так прошло еще несколько лет, с одной стороны счастье, с другой вечные терзания и душевные муки.
- Ты опять почернел. – Улыбнувшись, сказала Алина. Они как обычно это бывало, обедали у него дома на кухне.
- Да так, не заморачивайся. – Отмахнулся он, поймав себя на одной из многих мыслей о том, что он не может, не имеет право любить её. Так как он любил её, и это было далеко не то чувство что человек испытывает к внучке.
- Моно, я, кажется, тебя понимаю. – Грустно сказала она: - Я, кажется, испытываю то же самое.
- И что же тебе кажется? – Спросил Эдик став еще более бледным.
- Я, по-моему, люблю тебя.
- Ну, так мы же…
- НЕТ! Я ПО-НАСТОЯЩЕМУ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! НЕ КАК ДЕДУШКУ!
На долю секунды Эдик улыбнулся, забавно звучит «Не как дедушку» - Подумал он, но тут же помрачнел еще больше чем прежде. Хотя навряд ли возможно было бы заметить особую разницу.
***
Это было ужасно, он некогда так не кричал. Но по-другому он поступить не мог. Он выгнал Алину. А теперь вот сидел в машине, и по обыкновению гнал через весь город, описывая пятый по счёту круг…
На шестом машина заглохла. Он так и не разобрался, кончился ли у него бензин, или всё-таки, что-то с самой машиной. Он просто бросил её, и ушел пешком. Блуждая по улицам как призрак, он обошел почти весь город…
Было далеко за полночь, когда он дошел до дома. Дома было пусто, Алина не оставила не записки, ничего, даже кое какие вещи из её шкафа пропали. Эдик не расстроился, он и так был на самом дне пропасти, чтобы упасть еще ниже. Но его настроение, пусть и не сразу, но всё-таки начало подниматься.
«Она найдет достойного человека, выйдет замуж, у неё будут дети. Она сможет жить совершенно нормально, не так как я. Не со мной. Я поступил правильно!» - Думал он, и от подобных мыслей ему хоть немного, но всё же становилось легче. Он лёг на диван и включил телевизор. Он сто лет не смотрел телик, и как выяснилось минутой позднее, лучше бы он не смотрел его еще столько же, а то и больше.
Она погибла, самоубийство, глупо и бездарно. Десятый этаж, собственный балкон, прыжок, и вот она мёртвая на асфальте. А он, перебив все стёкла, зеркала, да и вообще все, что можно было разбить, пьёт с горла виски и набирает ванну.
***
Он лежит тёплой воде, рука поднята над головой, по лезвию бритвы скользит тонкий луч света. В наклейке на маленьком окошке, у самого потолка есть крошечная дырочка, сквозь неё и проник луч из кухни. В ней одной во всей квартире не была разбита лампочка. Эдик поймал луч лезвием, тот отразился на его лице зайчиком. Скользнул по ванне до зеркала, затем на кран, из которого всё еще текла вода, и несколько мгновений спустя остановился в углу. Световой зайчик дрогнул и исчез. Эдик заслони луч левой рукой. Он не медлил, просто алкоголь и тёплая вода заставил его немного притормаживать.
Он резал наверняка, вдоль не поперёк. Глубокие, настолько, что он слышал, как метал скрежетнул по костям, длинные от запястья и почти до локтя. Три пореза на левой руке, два на правой. На правой не такие глубокие и длинные, сил на вторую руку чуть было и вовсе не хватило.
Рука обмякла и медленно опустилась, повиснув за край ванны. Бритва не выпала из руки, случайно повиснув на кончике скрюченного пальца. По руке, ровной, уже почти иссякшей, струйкой, стекала кровь. Кровь добиралась до кисти, и стекая по лезвию бритвы на пол, алым пятном растекалась смешиваясь с текущей через края ванны, водой.
Эдик моргнул, улыбнулся погруженный в блаженную идею, что скоро боль в душе утихнет. Он умирал, и радовался этому, больше чем радовался минуту назад солнечному зайчику, навестившему его в последние минуты жизни.
***
- Что теперь не так?! – Прорычал он поднимаясь на ноги. Всё та же безтемпературная тьма, что и в пред ведущие разы: - Всё сдаюсь! Умираю, отпусти! – Потребовал он у смерти, та улыбнулась:
- Ну, я бы не была так уверена. – Ответила она, Эдика передёрнуло.
- Что? Опять я не могу умереть?! – С отчаянием спросил он.
- Да ты прав.
- Но я же… Я же… - Он заплакал, впервые за последние несколько десятилетий заплакал. Это были слёзы обиды и горечи, они словно приглушили ту боль, что разрывала его душу.
- Ты не можешь умереть, пока молод. Пока ты молод, ты должен жить. И я не дам тебе умереть.
- Ну, я же был, вычеркнут из этого твоего списка живых, а теперь?! ЗАБЕРИ ЕЁ! ЗАБЕРИ ВЕЧНУЮ МОЛОДОСТЬ, Я НЕ ХОЧУ!
- Не могу. Я тебя предупреждала. Что не смогу забрать её.
- Тогда верни её! Прошу! Я сделаю всё что угодно! Всё что ты потребуешь!
- Мне ничего не надо. И вернуть её не в моих силах, она умерла тогда когда было нужно. Ты же знаешь, я говорила, про тех кто должен умереть, и про тех кто должен жить. Ты был есть и будешь из числа живых. Она из числа мертвых. Этого не изменить.
- Но я же! Я ЖЕ ИЗМЕНИЛ! – Он упал на колени: - Умоляю, сотри мою память!
- И этого я делать не стану. Ты бессмертен, и ты должен помнить, откуда взялось твоё бессмертие, иначе будет слишком много шума. Ты же не хочешь, что бы я убивала всех, кого нет в списке, только за то, что они будут искать корень твоего бессмертия?
- Мне плевать на других! НА ВСЕХ! Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ!
- Но ты будешь жить, даже если, ради этого, мне придётся, убить всех, кого нет в списках. Другого выхода нет. – Смерть замолчала, она редко говорила много, и сейчас видно было, что ей хотеться сделать ему как можно больнее, и только поэтому она продолжила: - Ладно, будешь думать об этом там, меня ждут дела, а ты, возвращайся. И побыстрее, а то соседи уже ломятся, ты их затопил. Да, и лучше не пускай их в ванну, проблемы, конечно, твои, но тебе и без выяснений с соседями по поводу моря крови проблем хватает. Не так ли? – Смерть зло улыбнулась, в её облике впервые с того момента когда она в сердцах обернулась фигурой в чёрном плаще, проявилось нечто потусторонне-зловещее: - Всё свободен! – Она хлопнула в ладоши, и Эдик умер. Вернувшись к жизни, он умер, его душа не перестала болеть, разум поплыл, а сердце укололо так, что он был готов завыть, и уже больше никогда не останавливаться. Ад, вот куда вернула его смерть, хуже, чем это, быть ничего не могло. Он не сошел с ума, не забыл, и не умер. Он снова был жив, руки целы, кровь не течёт, только боль в душе всё такая же сильная, как и до разговора со смертью, так и всю оставшуюся ему вечность…
|
Post reply | Post reply with quote
|
 |
